Россиянам, которые выйдут на пенсию в течение ближайших 40 лет, вряд ли стоит надеяться на государство. Уровень пенсионного дефицита в России составит 402 млрд евро в год. А это 27% от ВВП, скорректированного по индексу паритета покупательной способности. Такие данные приводит компания Aviva, которая совместно с Deloitte провела исследование пенсионного дефицита в европейских странах, включая Россию. Эксперты попытались оценить, насколько достаточным окажется пенсионное обеспечение в будущем и сколько необходимо сбережений, чтобы компенсировать этот разрыв.
Выяснилось, что среднестатистический россиянин, выходящий на пенсию в 2011–2051 годах, чтобы полностью покрыть свой личный пенсионный дефицит, должен ежегодно откладывать примерно 5,8 тыс. евро. Понятно, что это усредненный показатель. Все зависит от возраста и заработка. Чем выше доход, тем больше нужно скопить «на старость» (чтобы обеспечить привычный уровень трат). Чем моложе человек, тем меньше ему придется откладывать ежегодно. Для 20-летнего достаточно всего 1,6 тыс. евро, 40-летнему – 3,7 тыс. В самой худшей ситуации окажутся те, кому до пенсии осталось меньше 10 лет. Например, 50-летним, чтобы обеспечить себе достойный уровень жизни в старости, придется накапливать 6,1 тыс. евро в год. Что такое «достойный»? Соответствующий строгим европейским стандартам – когда средний пенсионный доход составляет 70% от заработной платы. Такую высокую планку коэффициента замещения установили организаторы исследования. При этом, рассчитывая дефицит в перспективе 40 лет, аналитики компании исходили из прогнозных показателей, полагая, что к этому времени заработная плата среднестатистического россиянина приблизится к среднеевропейской. Плюс к этому предполагалось, что доходность инвестиций составит 5% годовых.
Надо заметить, что в Европе ситуация ничуть не лучше, чем в России. Суммарный годовой пенсионный дефицит стран Евросоюза, по оценкам Aviva, составляет 1,9 трлн евро, а это примерно 19% европейского ВВП в 2010 году. В Германии этот показатель – 468 млрд евро, в Великобритании – 379 млрд, во Франции – 243 млрд. По словам европейского директора по корпоративному бизнесу и партнерствам, управляющего по России группы Aviva Андрея Дубинина, это можно объяснить тем, что население России хоть и более многочисленно, чем в европейских странах, но пока не такое богатое, в итоге получился сопоставимый пенсионный дефицит. А вот в расчете на среднестатистического человека объем сбережений, необходимых для обеспеченной старости, у европейцев намного выше: в Великобритании – 12,3 тыс. евро в год, в Германии – 11,6 тыс., в Ирландии – 9,1 тыс.

Инструменты. Способны ли сегодня россияне накапливать на пенсию около 6 тыс. евро в год – вопрос риторический. Ведь, согласно данным Росстата, среднемесячная заработная плата за первое полугодие 2010 года составляет чуть более 21 тыс. руб­лей, или примерно те же 6 тыс. евро в год. Получается, среднестатистический гражданин должен откладывать все, что он зарабатывает. «Конечно, задача достижения европейского уровня коэффициента замещения (70% доходов на пенсии к доходам в трудоспособном возрасте, как это рекомендовано Организацией по экономическому сотрудничеству и развитию) пока представляется неподъемной. Но двигаться нам всем в эту сторону обязательно надо», – комментирует управляющий директор компании «РГС Жизнь» Александр Бондаренко.
Пока же этот коэффициент в России едва дотягивает до 50%, если учитывать, что средняя пенсия в стране – 8,5–10 тыс. рублей. «Но, например, для москвичей, где средний доход в два раза выше общероссийского, коэффициент замещения будет уже 25%», – поясняет Андрей Дубинин. Он убежден, что те, кто зарабатывает выше 10 тыс. евро в год, должны о своей пенсии заботиться более предметно и самостоятельно. Полагаться на государственную пенсию не стоит, этого будет явно недостаточно. Тем более что на резкий рост пенсий в обозримой перспективе вряд ли можно рассчитывать. Дефицит бюджета Пенсионного фонда России растет, по последним расчетам, в этом году он будет на уровне 1,3 трлн рублей.
Правда, и инструментов, способных помочь накопить на пенсию, у россиян не так много. Программа софинансирования пенсии, которую инициировало государство, пока так и не стала массовой. Сегодня в ней участвуют около 3,2 млн человек. А сумма дополнительных взносов на накопительную часть пенсии, поступивших в ПФР от участников программы с начала этого года, составляет 1,72 млрд руб­лей. С учетом прошлогодних 2,5 млрд рублей получается чуть более 4 млрд. «Софинансирование добровольных пенсионных взносов по схеме «тысяча на тысячу» – мера очень правильная. Но опять же, откладывать больше, чем 12 тыс. рублей в год, невыгодно, так как сверх этой суммы государство меня не поддерживает», – полагает Андрей Дубинин.

«Жизнь» вместо пенсии. У будущих пенсионеров есть и еще один путь – накопительное пенсионное страхование. В мире такие программы востребованы. На накопительное долгосрочное страхование за рубежом приходится до 40% от общего объема страховых сборов. Отечественные компании надеются, что преимущество пенсионных программ наконец-то оценят и россияне, к этому их подтолкнет кризис. «Он стал своеобразным холодным душем для большей части российского населения. У нас последнее время не было привычки делать сбережения, мы все жили сегодняшним днем. Кризис заставил задуматься о будущем, особенно людей в возрасте от 32 до 40 лет», – говорит Владимир Сорокин, генеральный директор «АльфаСтрахование Жизнь». По его словам, именно эта категория клиентов сегодня больше всего интересуется полисами долгосрочного пенсионного страхования. По данным компании, продажи таких полисов в этом году увеличились чуть ли не в пять раз. Средний срок индивидуальных договоров – около 13 лет, а средняя премия – 50 тыс. руб­лей в год.
Примерно такие же данные приводят и в компании «Allianz Росно Жизнь». По итогам первого полугодия объем начисленной премии по сравнению с аналогичным периодом прошлого года в компании увеличился на 87%. «Позитивная динамика показателей держится, несмотря на кризис, уже на протяжении двух последних лет», – рассказывает Алексей Руденко, заместитель гендиректора компании. О всплеске интереса к накопительным пенсионным программам говорят и в компании «Алико». «Начиная со второй половины 2009 года, еще в активную фазу кризиса, мы обратили внимание на повышение интереса к таким программам. При этом клиенты заинтересованы в так называемых «рисковых» составляющих в договоре, т.е. возможности получения выплаты не только при дожитии, но и серьезной компенсации при несчастных случаях или болезнях», – уточняет вице-президент компании «Алико» Елена Бутарова. С начала октября пенсионную программу, рассчитанную на частных клиентов, запускает и «Росгосстрах Жизнь». В компании рассчитывают продавать до 7 тыс. полисов в месяц.
По мнению Алексея Руденко, рост интереса к накопительному страхованию вполне закономерен. «Российский рынок ПИФов в кризисный период  значительно сократился. Естественно, при освобождении средств, которые массово выводились инвесторами из паевых фондов, возник спрос на альтернативные финансовые инструменты с повышенными гарантиями. Накопительное страхование соответствовало этому спросу», – уточняет он. Впрочем, пока говорить о серьезном рос­те этого рынка не приходится. В совокупности по итогам прошлого года страховщики жизни собрали около 15,7 млрд рублей, а по итогам первого полугодия 2010-го – около 9 млрд. Какова в этих сборах доля пенсионных программ, оценить сложно. В любом случае она не превышает в общих сборах страховщиков 1–2%.

Unit linked нам поможет? Вопрос еще и в том, какую доходность по накопительным программам могут предоставить страховщики своим клиентам. Как правило, гарантированная доходность составляет 3–5% в год, остальной инвестиционный доход зависит от возможностей и стратегии самого страховщика. По итогам 2009 года в компании «АльфаСтрахование Жизнь» она составила 12%, в «Allianz Росно Жизнь» норма доходности по рублевым полисам накопительного страхования была на уровне 9,7 и 7,2% – для полисов, номинированных в долларах и евро. По корпоративным программам «Алико» средняя доходность равнялась 6–8%. Это несколько выше доходности, которую показал ВЭБ при управлении пенсионными средствами, – в прошлом году она составляла около 4%. Однако доходность инвестиций в отдельных НПФ была значительно выше – доходила до 47%. «Когда фондовый рынок растет на 150% в год, как это случилось в 2009-м, значимость консервативных инструментов инвестирования серьезно снижается», – поясняет Алексей Руденко.
Страховщики уже давно бьются за расширение продуктовой линейки – за возможность предлагать своим клиентам более доходные программы. На Западе основную долю договоров накопительного страхования составляют продукты unit linked. Они предполагают более широкий инвестиционный инструментарий, в том числе на фондовом и товарном рынках. У нас такие договоры пока запрещены законодательно. Уж слишком они рисковые для клиентов. Однако страховщики выступают «за». «Такие продукты нам нужны. Есть клиенты с разной чувствительностью к риску, готовые использовать разные стратегии инвестирования», – говорит Владимир Сорокин.
Как отмечает Алексей Руденко, продукты unit linked – очень разнообразные, и многое зависит от базового актива. «Есть целый класс инструментов, которые дают возможность получить высокую прибыль относительно вложенных средств и одновременно – гарантию сохранности капитала. Совершенно необязательно, чтобы базовыми продуктами для unit linked стали ПИФы, доходность по которым всегда сохраняет высокую волатильность. Так, в 2008 году клиенты ПИФов потеряли до 80% своих инвестиций. Есть гораздо более консервативные инструменты – например, структурированные ноты. Рынок этих продуктов достаточно развит в Восточной Европе. С одной стороны, они дают возможность по­участвовать в росте фондового или товарного рынков, но в то же время предоставляют определенную защиту капитала в случае падения. Возможно, для России именно эти продукты будут наиболее перспективными, и именно с них стоит начать», – рассуждает Алексей Руденко.
Впрочем, даже если страховые продукты с высокой инвестиционной привлекательностью и появятся на отечественном рынке – это не решит всех проблем будущих пенсионеров. Эксперты Aviva провели анализ чувствительности пенсионного дефицита к различным факторам. Расчеты показали, что ни увеличение государственных пенсионных пособий на 10%, ни рост доходности инвестиций (с 5 до 8% годовых) не приведет к существенному снижению этого дефицита. И даже повышение пенсионного возраста на 10 лет не перекроет его полностью. Так что универсального решения здесь нет. «Нужна совокупность действий на уровне государства и каждого конкретного человека. Откладывать должны все – и обычные граждане, и работодатели, и государство. И это не обязательно должно быть только коллективное сбережение, тут должно работать множество инструментов», – убеждены авторы исследования.